Я и сегодня легко отличу цифровую запись от аналоговой.

— Первый вопрос, и он с подвохом: говорят, что опытные пользователи узнают ваши кабели по звуку, даже не взглянув на коммутацию, — это правда? Ведь большинство производителей говорит о том, что кабели не меняют звук, а передают его в изначальном виде.

— Собственно, и я слышу, когда в системе стоят кабели van den Hul, потому что они не дают искажений, звук чистый. Спасибо Богу, у меня прекрасный слух. Моему немолодому телу хватает проблем, но слух работает прекрасно. А так как я всю свою жизнь фокусировался на том, чтобы устранить искажения, то и слух мой натренирован на это и прекрасно их слышит. Чем меньше искажений, тем лучше себя чувствует весь тракт.
Например, карбоновые нанотрубки в кабелях The CNT — это решение возникло в попытке найти материал, с которым бы не было никаких искажений вообще. Ведь любой металл дает искажения, даже 24-каратное золото. Ты можешь бороться с ними, но для этого приходится серьезно постараться.

Например, у нас есть линейка, где мы вытягиваем и экструдируем медь. А дальше мы соединяем ее с серебром под давлением. Это не химический процесс или электролиз, а именно что берутся два металла, и один покрывает другой. В итоге получается чистейшее покрытие меди серебром, что, опять же, драматически снижает уровень искажений.

Первым покупателем этих кабелей стала компания Bowers & Wilkins, которая использовала их для некоторых топовых моделей. Они поняли, что качество настолько высокое, что звук становится заметно лучше. В итоге мы продали множество этих кабелей различным производителям акустики. А все потому, что у них очень низкий уровень искажений.

Конечно, вы можете купить недорогие провода, но хотя бы позаботьтесь, чтобы они были хорошо экранированы. В современном мире вокруг нас находится много сигналов: Wi-Fi, Bluetooth, телевидение, радио и т.п. И поэтому хорошее экранирование, минимум четырехслойное — это необходимость, нужно устранять все радиочастотные помехи.

В общем, если аудиофил говорит, что он услышал кабельную обвязку van den Hul, то он услышал чистый сигнал, в котором отсутствует фоновый шум, и минимум искажений.

— Хотите сказать, что «спецзвук» van den Hul — отсутствие «спецзвука»?

— Нет, я считаю, что окраска всегда есть, ни один продукт не совершенен. Однако если сравнивать с конкурентами, то искажений меньше — отсюда и узнаваемость звука.

Хотя у карбоновых нанотрубок окраса нет вообще. Это наш референс. Поверьте, эту плетенку из сотен тысяч карбоновых волокон было непросто разработать, потребовались немаленькие инвестиции, время, труд… Но результат стоил того. Я их использую в собственном сетапе, и если бы были провода лучше — поставил бы их.

— Тем не менее, у кабелей из карбоновых нанотрубок выше сопротивление.

— У моих первых кабелей было сопротивление 24 Ома. Хорошо это или плохо? Представим себе стандартную систему: вот предусилитель, у него выходное сопротивление около 100 Ом — обычное дело. Если 50 Ом — это лучше обычного. А какое сопротивление у мощника? 50 кОм, т.е. пятьдесят тысяч Ом! Теперь считаем: 100 Ом, 12 Ом (на полметра) и 50 000 Ом. Понятно, что это незначимо.

Уместно тут будет предостеречь пользователей от фокусирования на одном параметре. Ведь важно общее качество передачи сигнала, а вы можете зациклиться на одном. Это как будто вы ищете женщину только по цвету волос. Раз блондинка — значит, прекрасная пара. Одна характеристика! Вы ведь обычно хотите, чтобы и стиль был, и ум. Нужно брать много параметров.

Всегда ищите баланс — редко бывает, чтобы все части были идеальными, но разумный баланс вполне достижим.

— Хорошо, это если мы говорим о межблочных кабелях, а что делать с акустическими?

— Вообще, в аудиотракте есть соединения, критичные к сопротивлению: картридж с тонармом и импеданс фонокорректора. И еще, конечно, акустика. Для этих типов коммутации мы не делаем кабели на углеродных нанотрубках. По этим самым причинам.

— Поговорим немного о виниле. Вы застали времена, когда все только начиналось. Что думаете о второй эпохе винила, может ли сегодня покупатель купить вертушку по качеству не хуже выпускавшихся в «золотой век»?

— И да, и нет. Точнее так: вертушку — вероятно да, записи — вероятно нет. Сначала расскажу про записи. Дело в том, что сегодня музыку записывают в цифре. Раньше, пусть и с шумами от микшеров и плохих соединений, однако запись велась в аналоге, и само разрешение записей было очень высокое. Однако если вы найдете современный полностью аналоговый релиз — AAA, его качество определенно будет лучше того, что выпускалось в 70-е.

Только нужно быть внимательным: многие рекорд-компании хоть и утверждают, что запись велась в аналоге, но если вникать, окажется, что внутри есть цифровые «части», и это чаще всего дилей, ревербератор — то, что раньше контролировалось только акустикой самого помещения.

Дам вам полезный совет, как опознать цифровую запись — по реверберационному хвосту. Если это цифровой ревербератор, «хвосты» будут ровные, постепенно и медленно затухать: «шшшшшш». И этот длинный хвост — обман. У натуральной комнаты звук быстрее и он звучит как «ффффьююуууп». Большинство записей имеет искусственный дилей.

— А что насчет вертушек?

— В связи с тем, что появился компьютерный контроль производства деталей, качество и точность современных вертушек в разы выше, чем тогда. За исключением, пожалуй, Technics SP10. Это и тогда было лучшее из возможного, и до сих пор она хороша. Другие вертушки не были столь точными, особенно подшипник. Это вообще важно, чтобы в месте соединения вала с подшипником диска не было свободного пространства. Есть у меня проигрыватель немецкого производства — бренд называть не буду — вот если вы попытаетесь подвигать диск, то поймете, что он закреплен нестабильно, есть люфт.

Первый тест, который вы должны сделать, если соберетесь покупать проигрыватель винила — положить руку на диск и попытаться подвигать. Если он «ходит», есть люфт — покупать не стоит.

Кстати, схожая ситуация с тонармом, попробуйте подвигать его в тех направлениях, куда он двигаться не должен. Если есть люфт — это очень плохо. Механические детали должны быть идеально подогнаны друг к другу. И это, пожалуй, самая простая проверка вертушки на качество.

Еще, на мой взгляд, не стоит покупать проигрыватель с диском из стали. Ведь у картриджа внутри стоит магнит, и, сами понимаете, они начнут взаимодействовать друг с другом. Пусть лучше будет алюминий, медь, даже дерево.
Также советую провести следующий эксперимент: слабо крутануть диск рукой и посмотреть, насколько быстро он остановится. Хорошая вертушка сделает 5-10 оборотов.

Наконец, тонарм — самое критичное. Если у диска есть небольшой люфт, вы еще можете подумать, ведь это вопрос цены — иногда приходится идти на компромисс. Но никогда не берите тонарм, у которого люфтят подшипники. У классического карданного или гироскопического тонарма есть две системы подшипников, каждая из который обеспечивает подвижку в своей плоскости. И он должен двигаться только в этих плоскостях. Причем в крайнем положении он должен останавливаться без дополнительной инерции — никакого лишнего хода. Следите за этим.

— Недавно вы представили новый картридж Colibri XGW Signature Stradivarius. Почему вы выбрали экзотическое дерево Brazilian Pau (цезальпиния ежовая), и насколько близок ваш Stradivarius-лак к оригинальному лаку скрипок Страдивари?

— Вообще, я предпочитаю не делать алюминиевые корпуса. У меня есть несколько моделей в алюминии, но я не назову его моим любимым материалом. Совсем другое дело — дерево. Мне очень нравится, например, эндемическое дерево — Гавайская акация коа. Картриджи, сделанные из него, играют сочно, выдержанно. Тогда как бразильская цезальпиния дает этакий панч, удар. Особенно понравится тем, кто слушает джаз.

Стоит сказать, что когда делаю частные заказы, я всегда спрашиваю, какую музыку предпочитает будущий владелец и делаю выбор в пользу того материала, который наилучшим образом подойдет его вкусам.

Акация коа — лучшее дерево из возможных. Оно ультралегкое, но ультражесткое. Мне даже не приходится делать дополнительные детали из других материалов. Нужно просто выделать корпус — и все.

Отмечу, что я сторонник экологичного подхода и никогда не закупаю целые деревья, а беру щепу, древесные отходы. Тут еще есть плюс, что щепа — всегда немолодая, а старое дерево всегда звучит лучше свежего.

И о лаке. У меня есть друг, который владеет скрипкой Страдивари. И я попросил его сделать тест — чуть-чуть надавил скрепкой, чтобы оставить маленький след. Через месяц мы заново проверили это место — оно было ровным, никаких следов. Понятно, что мне захотелось создать что-то подобное, и это заняло время.

По сути этот лак нельзя назвать жидким, но он и не жесткий. Это нечто между, в некоторой степени резиноподобное. Когда он покрывает скрипку, он дает ее корпусу демпфирующие свойства, он не резонирует.

Лак Страдивари — это не горячий лак, он целлюлозный — но тоже не совсем, он гибче. Не буду подробно останавливаться на ингредиентах, но скажу, что воняет он ужасно. У себя дома на кухне его готовить нельзя.

— Сейчас вы делаете головки только MC-типа и совсем отказались от производства MM. Это принципиальная позиция?

— Я пытался. Однако они не давали тот звук, какой я хотел получить. И это единственная причина. Ни коммерческих, ни технических причин нет. Не устроил конечный результат. Те, что у нас получались — получались неплохими, можно сказать, топ по рынку. Но все-таки недостаточно хороши.

— Какой тонарм и вертушку вы используете как референс, когда разрабатываете картриджи, что в составе остальной системы?

— В компании у меня стоит канадская вертушка, а дома — немецкая от Гельмута Бринкмана (Helmut Brinkmann). Он ее показывал во Франкфурте много лет назад. Стоило мне ее увидеть и послушать, как я понял — то, что мне нужно. А он их и не продавал, это был единственный экземпляр, эксперимент для выставки. Но я выпросил и на своей первой в жизни машине отвез домой.

А вот тонарм я использую Technics EPA-1000, только поменял внутреннюю проводку и некоторые подшипники. В прошлом я купил три таких тонарма и выбрал из них один лучший. Это мой референс, и каждый картридж, что я делаю, без исключений я проверяю на нем. Стандарт на все эти годы. Если я его вдруг поменяю, покупатели это сразу услышат.

Усилительный тракт, включая фонокорректор, разработан мной совместно с инженером van den Hul Юргеном. В фонокорректоре Grail, например, для RIAA-коррекции вместо резисторов и конденсаторов используются катушки — такие же, какие ставят в рекордеры для нарезок пластинок. Получается та же схема, только наоборот: идентичная фазовая зависимость, изменения частот вообще нет. Это дало значительный прирост качества звука.

У этого фонокорректора широчайший частотный диапазон, корректная фаза на выходе и очень низкий уровень шума. По нашим замерам он составил –100 дБ. Фонокорректоры в среднем дают –70 дБ, 80 или 85 — это вам очень повезло. А мы достигали даже –104 дБ.

Похожая ситуация и с предусилителем, он называется Emerald. И еще есть усилитель Excalibur, который выдает 80 Вт при 8 Ом или 120 Вт при 4 Ом. Вроде бы не такая уж высокая мощность, но он очень динамичный, потому что обладает высокой фазовой когерентностью и широким диапазоном частот. В итоге, между входом фонокорректора и выходом усилителя у нас стоит всего один конденсатор.

В компании стоят колонки Diapason Dynamis, а дома — Acapella High Violoncello. Они делали только пять таких пар, это рупорная акустика. На мое мнение, рупорная акустика дает более динамичный звук, если сравнивать с традиционным конусом.

Кстати, при производстве картриджей я подолгу думаю, как бы еще увеличить динамику. Потому что чем ближе к натуральному звуку — тем выше динамика.

— На каких записях вы слушаете ваши разработки в первую очередь?

— У меня есть несколько композиций в домашней фонотеке, которые я проигрываю в первую очередь, когда заканчиваю картридж [Альт ван ден Хул все картриджи делает вручную у себя дома, — прим. редакции]. Обычно я начинаю делать картридж в пятницу вечером, а к воскресению заканчиваю его. Но что за пятерка композиций — я даже не скажу, это не важно. Просто типичные для своих направлений треки.

Вообще же, я предпочитаю записи Decca Records. У них прекрасная акустика, они использовали простую позицию микрофонов: три спереди и два сзади. В итоге получался хороший и живой микс. Но есть и недостаток. В прошлом некий человек сказал Decca, что им следует перевести все записи в цифру, и тогда они переживут пленку. Сделав это, они уничтожили пленки. Как можно быть такими глупыми? Даже тогда, мне кажется, все понимали, что цифра будет развиваться, меняться. Я не против того, чтобы переводить в цифру, но исходник следовало сохранить, чтобы, когда появятся новые технологии, заново перевести в цифру в лучшем качестве.

Так что если обнаружите диски Decca серии SXL — покупайте, не раздумывая, они очень хороши. Также посоветую релизы американских студий Westminster Records и Concord Records. Экстремально динамичные, точные, референсные записи. И еще старые релизы Blue Note.

— В прошлом на одной из выставок вы показали проигрыватель винила The Point One, но про выпуск его в продажу так и не было новостей.

— Мы сделали только один экземпляр, который и показали. В какой-то момент я решил поэкспериментировать, попробовать, что я могу улучшить в конструкции вертушки. Основа была взята у одной чешской компании, но я поменял всю систему контроля и электронику на то, что посчитал нужным. Получился довольно необычный проигрыватель, и можно было бы продолжить, но в тот момент моей жизни я стоял на перепутье: делать вертушку или заниматься проектом переработки отходов, который я стартовал немного загодя. И я подумал, сделать вертушку — и ей воспользуется несколько аудиофилов — или осуществить реальный экологический проект, призванный улучшить жизнь многих людей? Понятно, что склонился ко второму.

— Расскажите подробнее об этом проекте.

— Мы разработали систему, которая помогает сортировать продуктовые отходы, чтобы отделять те, из которых можно получить метан, и тут же на месте его вырабатывать. Это небольшое и гигиеничное оборудование. Уже экспериментально работает в нескольких больницах Голландии, надеемся пройти последние тесты, после чего распространить на всю страну. Наш премьер-министр уже выразил заинтересованность, есть заявки из Амстердама и Роттердама.

— Желаем вам успехов. Вы человек многих талантов, однако уже совсем не молоды, а до сих пор многое делаете сами своими руками — те же картриджи. Неужели у вас нет подмастерья?

— Как нет, есть! Вот мой средний сын — Вильям. [Альт ван ден Хул усыновил много детей из разных стран, — прим. редакции] Он мне уже помогает делать картриджи. Несмотря на то, что он получил экономическое образование в университете, он вернулся и предложил помогать мне. Ему сейчас 23 года. И он быстро учится. Самое сложное тут — натренировать глаза, умение видеть, как соприкасаются детали. Пока он не делает финальную прецизионную настройку картриджа, но и нельзя всему научиться в один день.

Что важно, я даю ему поле для экспериментов: он берет детали, сам что-то собирает, слушает на собственном приличном домашнем сетапе. Это обучение через делание — лучший способ действительно в чем-то разобраться.

— Что вы думаете о цифровом звуке, может ли он быть таким же качественным, как и аналоговый?

— Он может подойти очень близко. Чем выше частота семплирования, тем ближе к аналогу. И если представить, что частота семплирования безграничная — то и звук станет, по сути, аналоговым. Понятно, что безграничной частоты в цифре не получится, но повышать ее стоит. У CD — всего 44,1 кГц, и это легко может услышать каждый, нужно лишь прислушаться.

Когда появились первые CD-релизы Deutsche Grammophon, я их послушал… и ужаснулся. Понял, что, несмотря на моду, останусь с аналогом. В те времена работал обозревателем — писал статьи, и был единственным в нашей стране, кто говорил, что цифра звучит плохо. Тогда же все были очарованы цифрой и ее передачей без потерь. Но я продолжал совершенствоваться в разработке аналоговой техники. И сегодня, когда тренд сменился, как раз накопленные за эти годы знания и опыт — мои преимущества. Это, конечно, удача, а не какая-то моя прозорливость.

Я и сегодня легко отличу цифровую запись от аналоговой, и первая мне не нравится. И если вы будете внимательно слушать, вы тоже научитесь отличать. Кстати, одна из проблем профессии — уметь вовремя переключаться между аналитическим прослушиванием и музыкальным. Мне постоянно приходится слушать технику, но если я забуду, как слушать музыку, наслаждаться ею — это будет неправильно. Нужно заставлять себя переходить с одного типа прослушивания на другой.

— И напоследок, три совета российским аудиофилам.

— Российским аудиофилам в наследие достался огромный каталог фирмы «Мелодия». Собирайте эти пластинки. Технологии записи были не такими уж и хорошими, но музыка — прекрасная.

Во-вторых, ходите на живые концерты. Без подзвучки, чтобы вообще никаких колонок и усилителей в зале не было. Это лучшая тренировка для ушей. Выбирайте классические концерты, оперу. Не сидите в самом первом ряду, лично я предпочитаю 6–8 ряд от сцены.

И последний даже не совет, но аудиофильская хитрость. Если у вас квадратная комната (или около того), поставьте колонки не по линии одной стены, а несимметрично под углом 15° относительно друг друга у соседних стен. Так будет меньше резонансов. Вообще, экспериментируйте с установкой, порой можно добиться потрясающих результатов.